Волей случая я оказался на месте задержания Лехи и Славки (так между собой мы зовем бывших ныне плененных) через три минуты. И далее не просто отслеживал ситуацию, но и пытался на нее влиять по мере своих сил и возможностей. До конца, пока вместе с Султаном не привез своих ребят обратно на корабль. Процесс шел своим чередом, очень неспешно и достаточно отработано. Без всякой смазки-отмазки…

Утром 10 мая, дождавшись двух последних прибывших членов команды, вышли из Бакланьего весьма припозднившись. Потому на погранпункт прибыли, когда там бурлила жизнь. Пообщаться с погранцами вылезли из кают и из-за стола все. Послушали лекцию самого, пожалуй, молодого из них, горячо уверявшего нас, что “…вода на всем банке нейтральная территория, главное не вылазить на казахский берег и не бросать на него свой якорь…” Мои высказывания, что лучше вообще не заходить за середину банка, были категорично отнесены к неправильным. Но у нас жестко насаждаемое “еще советским полковником” (т.е.мною) единоначалие, потому чуть позже лекцию погранца было приказано забыть и принять к обороне середину фарватера. Такая жесткость была оправдана: в нынешнем составе команды было четверо “молодых, необстрелянных”.

К обеду были на месте. Может кто и знает, но напомню, что до 2008 года включительно место стоянки кораблей было километра на три ниже нынешнего. Однако позже на банке намылся перекат и пройти к прошлому месту на корабликах довольно проблематично. Но разведанные места именно там и даже еще ниже. Естественно туда и катим на лодках практически все. Одной лодке в силу объяснимой неспособности людей справиться с мотором было приказано остаться у корабля. Проходим перекат, на нем точно посредине фарватера застрял огромный топляк, омываемый сильнейшим течением, которое образовало две мощные струи, отходящие буквой “Виктори” от топляка сразу на свал переката и в следующую за ним яму. Отмечаю про себя эту яму как перспективное местечко.

Откатавшись совершенно безрезультатно на старых местах (ни одного тычка ни у кого!!!), решаем возвращаться на корабль. Вперед ушли Леха со Славкой, через три-четыре минуты иду сам с напарником, со мною бок о бок третья лодка, две остаются “…ну еще минут двадцать покидаем!” В протоке останавливаюсь около кораблика промысловиков, чтобы выслушать и ответить на их вопрос: “А какого члена вы в это время приехали рыбалить?” Промысловики, будучи твердо уверенными, что мы не уйдем от полной …ОПОНЬКИ, и жалея нас, предлагают подъезжать к ним в любое время, чтобы взять рыбку “хотя бы на уху”, причем взять совершенно безвозмездно.

Выхожу на банк. На яме за топляком издалека вижу лодку и подходящий к ней на большой скорости катерок. Причем лодка находится на струе, которая идет между серединой фарватера и казахским берегом, а катер сходу перекрывает дорогу лодке на середину банка. Детали рассмотреть мешает маленькая самоходная баржа, только что прошедшая перекат и идущая мне навстречу. Разминувшись с баржой и подойдя ближе вижу картину маслом: в лодке Леха со Славой, лодку удерживает мордоворот в ОМОНовской маске, свесившись из катерка. В катере кроме мордоворота офицер-казах с погонами майора, один гражданский и еще двое не установленной принадлежности, но вооруженные. Напротив задержанных наша другая лодка, обогнавшая меня пока я разговаривал с промысловиками. При моём подходе она на скорости уходит в сторону корабля. Леха кричит: “Они пошли за оригиналами паспортов.” Мы всегда возим ксерокопии, мало ли что…

Подхожу ближе, казахи нервно кричат и грозят. Спрашиваю своих ребят (одному под пятьдесят, другому далеко за пятьдесят): “Ну и как вы вляпались в это дерьмо? Зачем полезли к тому берегу?” Отвечает Славка как старший по лодке: “Место неплохое, заякорились рядом с российской струей, огибающей топляк. Не снимаясь с якоря подрулили мотором, чтобы уступить дорогу вон той проходящей барже. Нас бросило в казахскую струю, и тут же подкатили дорогие товарищи-казахстанцы”. Вижу веревку от якоря, она действительно тянется к середине банка, а не к казахскому берегу.

Перехожу к переговорам с казахами: “Мужики, родной я вам, а вы мне. Служил в Алма-Ате, в Отаре. На одном спецборту летал с вашим батькой Назарбаевым, дружил с твоим, майор, высоким начальством, конкретно с таким-то. Давайте спокойно разойдемся.” И все это под дулом видеокамеры, которую наводил на меня один из неустановленных личностей. И под нервные выкрики другого: “Не подходи ближе, тоже арестуем!”. Подал голос майор, сразу выдав свою высоко-интеллектуальную принадлежность к разведке:

— А когда Вы (на Вы!!!) служили в Отаре, кто у Вас был командиром батальона? Как его фамилия?

— Да моя у него была фамилия, я им и был тогда!

— А командиром дивизии кто был?

— Да умер давно уже этот человек, но если Вам интересно, то звали его вот так-то…. И посмотрите на меня: старый я уже, эта информация уже не имеет никакой цены. Давайте перейдем к нашим делам.

— У нас с Вами нет никаких дел… Везите паспорта задержанных. Через 10 минут не будет — пожалеете.

— А если паспорта не найдутся?

— Задержим для выяснения личности как минимум на 10 суток, а после выяснения еще на трое суток для судопроизводства по делу о пересечении границы.

Меня напугать трудно, но после этой угрозы и тона, которой она была произнесена, я лично доставил паспорта через 15 минут. Леху посадили в катерок, к Славке в лодку сел мордоворот в маске. Казахи стащили якорь и, тесно притерев катерок к лодке, этакой неразлучной парой увезли ребят. Километра три я шел параллельным курсом, лелея надежду, но увы…

Ждущие меня на корабле мужики, заливая возникшую тоску спиртным, уже почти разработали план освождения пленных. Да, действительно были среди нас и крутые с крутыми корочкамию. Но при трезвом размышлении (буквально, потому что сам я практически не пью) от этой задумки я отказался. Тут еще и Султан подошел, который заверил, что все будет решено вскоре и безболезненно. Короче, своих крутых я придержал. Окончательно принятое решение было таково: не переводить дело на межгосударственный уровень, а попытаться решить его как обычную бытовуху.

Вместе с тем звоню своему знакомому в Москву, прошу, особо не проявлясь и не вмешиваясь, взять дело на контроль. Оба решения укрепляет эсемэска с номером телефона, на который просит позвонить Леха. Звоним. Леха: “Мужики, не беспокойтесь, всё нормально, мы в казарме на казахской погранзаставе, в отдельно огороженной комнате на двоих, накормили солдатским и даже водкой угостили. Но в туалет водят в сопровождении дежурного. Завтра повезут в райцентр на суд, после которого обещают сразу же освободить. Свои телефоны мы не брали. Но в штанах завалялась пара тысяч рублей и с их помощью сумели передать вам номерок этого телефона: чел согласился давать его в прокат при поступлении вашего звонка. В случае чего звоните на него. Еще завтра же обещали сводить в магазин, чтобы купить прикорм.”

К обеду эсемэска от Лехи: “Перезвоните!” Звоним. Леха сообщает, что суд прошел, все на его взгляд нормально, давайте, мол, ищете пути передать ему его портмоне с деньгами, т.к. казахи без уплаты штрафа отпускать их не собираются. И поторопите представителя от российских погранцев забрать их с казахской территории. Передача будет переходить только в его руки на середине моста. Кое-что в этой информации меня настораживает и я звоню в Москву своему знакомцу. И тут для меня открывается новый взгляд на задержание Лехи и Славки.

По поступившей информации, между российскими и казахскими погранцами некоторое время назад началась и набирает обороты возня, которую можно охарактеризовать такими примерно словами: “Ну давайте посмотрим, у кого кипяток круче!” Леху и Славку задержал казахский экипаж, состоящий из майора-зам.командира погранотряда, представителей руководства рыбнадзора и других структур. Знающие поймут уровень “достигнутых” отношений между сторонами, если обратят вынимание на должность майора, отправившегося отлавливать нарушителей… Экипаж был создан и нацелен именно на задержание в отместку российским погранцам. Позже наши погранцы косвенно подтвердили эту информацию. По крайней мере, не стали отрицать ее. Более того, объяснили, что никакие деньги казахам платить не надо: “Их же арестованные нам не платят!”

А от Лехи звонки стали следовать один за другим. Всегда спокойный, он стал переходить в истерику: на нас давят, просят немедленно рассчитаться; казахи предлагают вам немедленно привезти деньги к месту, находящемуся чуть в стороне от моста, на котором будет происходить передача арестованных; не привезете денег — нам будет очень плохо, так говорят казахи.

Объясняю Лехе, что платить ничего не надо, т.к. у него есть 10 дней на аппеляцию. Ответ: Ты что собираешься меня десять дней здесь держать? Леха, пойми, незаконная передача денег на казахскую сторону грозит еще большими осложениями. Но с нас требуют и требуют весьма немалые люди. Леха, успокойся, почитай, что у тебя написано в решении суда: там должна быть фраза о выдворении тебя в 12 часов с территории Казахстана. Леха действительно находит эту фразу и задается следующим вопросом: почему же тогда на нас не выходит представитель российских погранцев?

Задаюсь этим вопросом и я. Через Султана звоню представителю базы в Володарское (имени не называю, хотя именно этот человек заслуживает поистину добрых слов в свой адрес). Погранцы через него передают, что никаких бумаг от казахов не получали. Через Москву узнаю, что необходимые бумаги в виде факса нашим все же поступили в районе 14.00, более того казахи получили дтверждение о приходе факса российской стороне. Забыл упомянуть, что со времени обеда мы полным ходом идет из Старой Иголки к нашему погранпункту около Бакланьего для приема на борт пленных. На пункт прибываем около 22.00. Леху со Славкой удалось успокоить: они поняли, что день закончился и никто ими уже заниматься не будет.

Утром 12-го отправляю всех рыбачить, сам остаюсь на корабле. Звонки в Москву, в Володарское. Только к обеду получаем с Султаном команду забрать плененных на нашей российской погранзаставе. Со слов Лехи и Славы, действительно, принимал их от казахов наш представитель на середине моста, как в известном всем фильме. Правда, при этом было сказано несколько ласковых слов в адрес казахского представителя. Тот оказался более выдержанным: уныло промолчал.

Наших же уже на российской погранзаставе отечески пожурили, выписав каждому штраф за нарушение правил нахождения в погранзоне в размере 5 тыс. рублей. Затем долго ждали команды от руководства с тем, чтобы окончательно отпустить.

Позже судимые подробно рассказали о суде над ними, на который их возили в райцентр.

Суд. Судья — женщина. Представитель прокуратуры в качестве обвинителя, свидетель — один из неустановленных мною вооруженных людей, бывших на катерке при задержании, оказавшийся казахским старлеем-погранцем, и двое подсудимых, отказавшихся от адвоката. Прения сторон.

Представитель прокуратуры требует ареста задержанных с содержанием в КПЗ на 10 суток и конфискации имущества арестованных, включая лодку и мотор. Судимые тут же встают на защиту не принадлежащего имущества. Судья их прерывает и начинает вести допрос старлея:

— Где и при каких обстоятельствах вы задержали обвиняемых?

— В 3-4 метрах от середины банка.

— Были ли в лодке задержанных запрещенные средства ловли рыбы?

— Кроме спиннингов ничего не было. Да у них и рыбы никакой не было!

— Были ли другие основания для задержания кроме вами названной? Может они грубо себя вели, оказывали сопротивление?

— Нет.

— Ну может все же было что-то, о чем вы не хотите говорить?

— Нет.

— Тогда зачем же вы их задержали? Неужели не могли обойтись простым предупреждением?

— А вы знаете, что российские пограничники несколько дней назад арестовали наших граждан за рубку леса на нашей, казахской территории. А затем под угрозой применения оружия увезли к себе, судили и обязали выплатить по 1,5 тыс. рублей?

— Мы здесь обсуждаем задержание двух российских….

— А на прошлой неделе российские пограничники арестовали казаха, у которого на лодке отказал мотор и его прибило к российскому берегу.

— Повторяю, мы здесь…

— А в конце позапрошлой недели…

— Свидетель, вернитесь на свое место.

Оставляю это без комментариев. Как и Постановление суда, в соответствии с которым оказалось, что Леха и Славка были арестованы на участке реки (названия не помню, а самого Постановления сейчас под рукой нет), находящейся в нескольких километрах от фактического места задержания. Но заключительную часть Постановления помню хорошо: “за неосторожную вину…, учитывая стечение обстоятельств…, отсутствие ущерба…, злого умысла…, а также чистосердечное раскаяние… оштрафовать в размере… А размерчик такой: по 56 с лишним тыс. казахских рубликов на брата, что в переводе на российские рубли составле более 11 тыс.

Всё. Больше писать не хочется. Буду рад, если моя информация хоть кому-нибудь принесет пользу.

Петрович, Крылатское

Запись опубликована 17.05.2010 в 19:15 в следующих рубриках: Полезное. Вы можете отслеживать обсуждение записи, используя ленту RSS 2.0. Вы не можете оставить комментарий или трекбек.